Битва на Море - Борьба на морских коммуникациях

Подробности

Категория: Великая Отечественная Война

Борьба на морских коммуникациях

К октябрю 1941 г. определяющее влияние на характер боевой деятельности Красной армии и Военно-морского флота оказывала общая стратегическая обстановка, которая складывалась для нас неблагоприятно. Необходимо было во что бы то ни стало задержать наступление вермахта, ослабить его в оборонительных операциях. И флот, как это имело место в прошлом России, пришел на помощь армии.

Все операции и действия флотов и флотилий в первом и втором периодах Великой Отечественной войны в той или иной степени были связаны с поддержкой сухопутных войск независимо от того, как они проводились — самостоятельно или совместно с ними.

Учитывая географические особенности театра и характер морских коммуникаций противника на Балтике, командование флота с началом войны установило для подводных лодок 18 позиций. Их нарезка производилась с таким расчетом, чтобы контролировать движение вражеских судов на всем протяжении коммуникаций. Исключение составлял Ботнический залив, в котором наши подводные лодки начали боевые действия лишь осенью 1942 г. Подлодки использовались двояко: позиционно и посредством одиночного крейсерства в ограниченном районе моря, ведя поиск противника самостоятельно. Авиация в этот период почти целиком применялась для поддержки сухопутных войск и не могла проводить разведку коммуникаций, равно как вести систематические боевые действия по их нарушению.

Принципиальное значение для Балтийского флота имела оборона Ханко. В середине октября перед командованием Ленинградского фронта и Балтийского флота встала задача эвакуации гарнизона базы. Основная причина заключалась в критическом положении Ленинграда. 23 октября Ставка В ГК приняла решение об эвакуации гарнизонов Ханко и Осмуссара в Кронштадт и Ленинград, возложив его осуществление на Балтийский флот. В тяжелейших условиях 1941 г. моряки Балтийского флота и Ладожской военной флотилии вывезли с изолированных плацдармов и островов около 160 тыс. солдат и офицеров армии и флота, дав им возможность с оружием в руках встать на защиту Ленинграда.

Планирование морской части операции осуществлялось в штабе флота, который разработал мероприятия, связанные с поддержанием устойчивой обороны, организацией отхода, прикрытия и посадки войск, уничтожением тяжелого вооружения и оборонительных объектов, заграждением территории и порта. Исходя из обстановки и возможностей флота, особенно в транспортных средствах, эвакуацию решено было провести скрытно, несколькими эшелонами на небольших отрядах быстроходных кораблей и транспортов, сохраняя на полуострове до последнего дня эвакуации заслон из 10—12 тыс. бойцов. Эвакуацию последнего эшелона предполагалось провести одним отрядом кораблей одновременно. Значительное количество войск последнего эшелона обусловливалось необходимостью обеспечить устойчивую круговую оборону. В нем оставались наиболее подготовленные и стойкие части, оснащенные автоматическим оружием.

Из-за недостатка транспортов для эвакуации пришлось задействовать и боевые корабли. Остров Гогланд использовался как промежуточная маневренная база. В течение ноября четырьмя отрядами боевых кораблей и тремя отрядами вспомогательных судов и тихоходных кораблей с Ханко были вывезены около 15 тыс. человек с личным оружием, боеприпасами и часть боевой техники.

Корабли, транспорты и катера совершили всего 128 боевых походов (некоторые по 2—3 раза), при этом погибли 11 боевых кораблей и транспортов (три эсминца, два транспорта, сторожевой корабль, сетевой заградитель, два БТЩ, два тральщика), 12 боевых и вспомогательных катеров (восемь катеров МО, два торпедных катера, катер и буксир). По неполным данным, погибли и оказались в плену около 650 членов экипажей этих кораблей. Кроме того, была потоплена одна из подводных лодок, прикрывавших эвакуацию. При эвакуации погибли четыре малых катера, были затоплены шесть малых катеров, плавкран, два мотобота, буксир и пять барж. Потери, особенно эсминцев и тральщиков, были тяжелыми для флота. Они могут быть оправданы лишь спасением основной части гарнизона.

Нехватка быстроходных тральщиков и тралов была далеко не единственной причиной слабой противоминной обороны переходов. Тральщики типа «Фугас» имели низкую скорость и фактически могли выполнять лишь функции базовых. Применявшиеся в ходе операции конструкции параван-тралов также не отвечали необходимым требованиям. Подсекаемые ими мины всплывали, представляя опасность, особенно ночью. При затраливании немецкие якорные мины и минные защитники взрывались, выводя из строя тралящую часть. Нередко на 4—6 тральщиках (8—12 тралящих частей) после подрывов действовало 1,5—2 части, не обеспечивая достаточную полосу траления. Замена трала занимала не менее полутора часов. Неудачной была организация командования, недостаточной — информация, связанная с требованиями соблюдения скрытности перехода, между ответственным начальником, командованием базы и отрядом спасательных судов.

Общие потери Балтийского флота в 1941 г. оказались наибольшими в сравнении с другими советскими флотами. Наиболее тяжелыми для флота стали потери 17 эсминцев, 27 подводных лодок, 39 тральщиков, восполнить которые в условиях войны промышленность не смогла.

Быстрое продвижение противника к Ленинграду с особой остротой ставило вопрос о его морской обороне. Пришлось прибегнуть к испытанным и надежным средствам — минам и береговой артиллерии.

В эти тревожные для Ленинграда дни германское морское командование, по-своему оценивая возможные варианты, опасалось прорыва советского флота в Швецию. Чтобы не допустить этого, противник усилил минные заграждения в районе Таллин — Хельсинки. В финских шхерах были приведены в готовность соединения неприятельского флота. В районе Або-Аландских островов появилась немецкая эскадра в составе новейшего линкора «Тирпиц», тяжелого крейсера «Адмирал Шеер», двух легких крейсеров, шести эсминцев и других кораблей. В Либаве находился еще один отряд вражеских кораблей.

Важной задачей этого периода явилась перегруппировка войск 8-й армии с ораниенбаумского плацдарма в Ленинград с целью занять позиции на одном из угрожаемых направлений — правом берегу Невы. На транспортах, буксирах, самоходных и несамоходных баржах предстояло перевезти шесть стрелковых дивизий, тыл и управление армии. Суда совершали переход небольшими конвоями по северному фарватеру под прикрытием катеров-дымза-весчиков, артиллерии и авиации флота. В октябре вывезли стрелковые части, в ноябре — тылы армии. Со 2 октября по 12 ноября в Ленинград были доставлены 38 057 бойцов, около 1700 машин и тракторов, 309 орудий, около 6600 лошадей и 3 тыс. повозок. На конец месяца планировалась эвакуация гарнизона островов. Тяжелую материальную часть, которую невозможно было вывезти, пришлось взорвать. В ночь на 31 октября к островам подошли пять отрядов кораблей под командованием капитана 2 ранга Ю. В. Ладинского. Для прикрытия отхода и посадки частей использовались один из отрядов кораблей и подвижная 45-мм батарея, которая, меняя позиции, обстреливала берег, занятый противником. Эвакуация 6547 бойцов и еще 500 советских граждан, 74 орудий, 308 пулеметов, 110 лошадей, 630 тонн боезапаса прошла без потерь. С 30 октября по 7 ноября также без потерь были вывезены наиболее удаленные от Кронштадта гарнизоны с островов Гогланд и Тютерс (3270 человек, 49 орудий, четыре танка, 98 лошадей, 1500 тонн боезапаса, 450 тонн продовольствия).

Опасаясь активных действий Балтийского флота с началом летней навигации и пытаясь создать наиболее благоприятные условия для нового штурма Ленинграда, германское руководство утвердило план уничтожения кораблей посредством мощных ударов артиллерии и авиации, а также блокады Невской губы неконтактными минами. 13 февраля 1942 г. Гитлер еще раз потребовал от своих генералов и адмиралов уничтожить советские корабли на Балтике. Немецкое морское командование предлагало для этого вести «беспрерывные атаки по русским военно-морским силам в Ленинграде и Кронштадте армейской артиллерией и военно-воздушными силами Германии». Разработанная противником операция имела кодовое название «Айсштосс» («Ледовый удар»). В ней принимали участие осадная артиллерия 18-й армии и соединения 1-го воздушного флота (1-й авиакорпус).

Перед началом операции неприятель провел тщательную подготовку: летчики тренировались атаковать корабли, для чего на льду одного из озер был создан учебный полигон с макетами. К ударам по кораблям готовились пикирующие и ночные бомбардировщики, которые несли бомбы массой 1000, 1400 и 1800 кг.

В марте осадная артиллерия врага усилила обстрел кораблей на Неве, судоремонтных и судостроительных заводов Ленинграда и Кронштадта, складов, береговых батарей. Спасение кораблей затруднялось тем, что в течение зимы они оставались на постоянных огневых позициях и не могли их сменить, поскольку вмерзли в толстый слой льда. 23 марта немцы

произвели огневой налет на Балтийский судостроительный завод и линкор «Октябрьская революция». В корабль попало два 152-мм снаряда, правда, не причинив серьезных повреждений.

В течение апреля противник предпринял несколько воздушных и артиллерийских налетов на корабли. 23 апреля в налете участвовало 159 «юнкерсов» и «мессершмиттов». Атаки продолжались три часа, но к кораблям прорвались лишь 18 пикировщиков, 24 самолета были сбиты. Большие потери истощили силы вражеской авиации. 25 апреля в налете участвовали только 55 самолетов, а 27 апреля — 24. Снизились и результаты налетов. Только некоторые корабли получили повреждения, но остались в строю, продолжая использовать свою огневую мощь. Усиленно готовилось германское командование к выполнению второй части плана «Айсштосс» — блокаде Балтийского флота. В финских базах и портах шла подготовка специальных отрядов кораблей для оборудования противолодочного рубежа в Финском заливе. Были выделены запасы новых неконтактных мин для минирования фарватеров Невской губы и кронштадтских рейдов.

С началом неприятельских минных постановок все средства ПВО флота были приведены в действие. Зенитчики кораблей и береговых батарей, прожектористы бдительно несли вахту, ночные истребители совершали по 3—4 вылета за ночь. Совместными усилиями зенитчиков и истребителей были сбиты 44 самолета, что составило более 15% от общего их количества, участвовавшего в минных постановках. Тщательно организованное траление фарватеров позволило выявить и подорвать множество неприятельских мин, потери флота на них в этот период оказались минимальными: буксир и катерный тральщик.

Несмотря на сложность оперативной обстановки и напряженную борьбу на приморских флангах, Балтийский флот активно действовал на морских коммуникациях противника.

В декабре 1941 г., когда восточная часть Финского залива покрылась льдом, командование флота предприняло попытку использовать подводные лодки в зимних условиях. Для этого была подготовлена одна из лодок К-51 с автономностью до 120 суток. Перед лодкой ставилась задача с помощью ледокола прорваться в Балтийское море, в течение четырех месяцев вести боевые действия, а после очищения Финского залива ото льдов вернуться в Кронштадт. 21 декабря К-51 вышла из Кронштадта в сопровождении ледокола «Ермак», однако на следующий день при форсировании тяжелого торосистого льда в районе острова Пенисари оказалась зажата льдами, получила серьезные повреждения и вынуждена была вернуться.

Всего за кампанию 1941 г. подводные лодки совершили 79 боевых походов, потопив 20 транспортов и кораблей немцев. Половина их была уничтожена торпедным оружием, остальные подорвались на минах. Значительные потери понес и наш флот, большинство лодок которого погибло на минах.

По воспоминаниям командующего флотом адмирала В. Ф. Трибуца, уже в декабре 1941 г. Военный совет флота, обсудив варианты боевых действий летом наступающего года, пришел к выводу, что наиболее эффективным средством нарушения морских коммуникаций противника на Балтике остаются подводные лодки. Предложения Военного совета флота получили одобрение Военного совета фронта и народного комиссара ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова.

Чтобы блокировать советские корабли в Кронштадте — Ленинграде и не допустить их прорыва в Балтийское море, противнике помощью авиации производил постановки неконтактных мин в Невской губе и на кронштадтских рейдах. Трудности в использовании подводных лодок возникали на каждом шагу уже в период их подготовки и ремонта, не хватало топлива, продовольствия. Из-за сравнительной мелководности залива ограничивался их маневр. Лодкам предстояло действовать в период белых ночей, что затрудняло скрытность их перехода в надводном положении для зарядки аккумуляторных батарей.

С очисткой Невской губы ото льда на флоте особое внимание уделялось уничтожению мин противника. Дело усугублялось тем, что против тралящих кораблей неприятель постоянно использовал артиллерию и авиацию. Опасный труд тральщиков поддерживала артиллерия флота, в том числе зенитная, прикрывали самолеты-истребители и катера. К началу

развертывания подводных лодок дивизионы траления прошли фарватеры от Ленинграда до Кронштадта и далее к о. Лавенсари.

Охрана водного района Кронштадта развернула у островов Лавенсари и Сескар несколько корабельных дозоров, в основном из морских охотников (МО-4). Днем и ночью, сменяя друг друга, они несли службу, создавая благоприятные условия для кораблей и судов в восточной части Финского залива. Дозоры в районе Лавенсари вскоре после их развертывания начали вступать в столкновения с дозорными и противолодочными силами противника.

Развертывание подводных лодок происходило в три этапа. На первом — лодки переходили из Ленинграда в Кронштадт. Основную опасность здесь представляли магнитные мины и артиллерия противника, расположенная в районе Петергоф — Стрельна. Из-за малых глубин лодки шли только в надводном положении. В начале навигации и осенью переход осуществлялся исключительно ночью, а в период белых ночей в максимальной степени использовались дымовые завесы, позволяющие скрыть лодки от наблюдателей противника, исключив прицельный артиллерийский огонь. Артиллерия флота приводилась в готовность для ведения огня по вражеским батареям. Основным способом противоминной обороны лодок являлось предварительное траление фарватеров.

Второй этап — переход из Кронштадта до Лавенсари — также осуществлялся в контролируемой флотом зоне. До Шепелевского маяка лодки охранялись катерами, далее следовали самостоятельно в подводном или надводном (ночью) положении. Здесь сохранялась минная опасность, возможны были атаки авиации и торпедных катеров противника. Ото. Лавенсари начинался третий этап, самый трудный участок пути — лодкам приходилось форсировать Финский залив, на всем протяжении контролируемый гитлеровцами.

В первую группу развертываемых подводных кораблей (первый эшелон) вошли девять лодок: Щ-304, Щ-317, М-95, Щ-405, Щ-320, С-4, Щ-406, С-7, Щ-303. Они вышли в поход с 9 июня по 4 июля (на переходе к о. Лавенсари Щ-405 погибла). Используя элемент внезапности и благодаря грамотным и решительным действиям, Щ-317 за один поход потопила пять транспортов, но и сама, к сожалению, не вернулась.

Во втором эшелоне вышли в море 10 лодок: Л-3, М-96, Щ-407, «Лембит», Щ-309, М-97, Щ-323, С-13, Щ-310, М-102. Успешно завершился поход подводного минного заградителя Л-3. На переходе в район действия он обнаружил у о. Ландсорта конвой противника и, атаковав, потопил танкер. Затем лодка проникла в Померанскую бухту, считавшуюся, по мнению противника, недоступной для советских подводников, и потопила несколько транспортов. Подведя итоги похода, командование наградило весь экипаж подводного корабля орденами и медалями, удостоив звания гвардейского.

К осени 1942 г. обстановка для действий подводных лодок значительно усложнилась. Противник сделал выводы из неудач, усилив противолодочный рубеж в Финском заливе, для конвойной службы выделялось больше кораблей, активизировались действия авиации. Для борьбы с советскими лодками германское командование стало привлекать свои подлодки. Нередко большую часть перехода конвои совершали в территориальных водах формально нейтральной Швеции в охранении шведских военных кораблей, которые нельзя было атаковать.

Развертывание лодок третьей группы началось в середине сентября и закончилось в начале ноября. Это была наиболее мощная группа, насчитывавшая 16 кораблей: Щ-307, С-9, Щ-308, С-12, Д-2, Щ-320, Щ-309, Щ-302, Щ-311, Щ-305, С-7, Щ-306, Щ-406, Л-3, Щ-304, М-96. Почти половина из них в ходе одной и той же кампании выходила в боевой поход повторно. Неоднократно атакованная в Финском заливе Д-2 натолкнулась на противолодочную сеть, часть которой зацепилась за корпус. Чтобы освободиться из плена, добровольцы в легководолазных костюмах несколько часов работали в холодной воде при штормовом ветре и волне. Выйдя в район западнее острова Борнхольм, Д-2 атаковала конвой и тяжело повредила вражеский паром. Германское командование приказало своим судам срочно укрыться в ближайших портах. Появление всего одной советской субмарины на несколько дней прервало судоходство в районе.

Для действий на коммуникациях противника в трех эшелонах в обшей сложности выходили 36 подводных кораблей (включая восемь повторных выходов), потопив 56 судов и кораблей противника и заставив военно-морское командование Германии вновь ввести военное положение для судоходства и развернуть огромные силы для обороны своих коммуникаций. В ряде немецких, шведских и датских источников отмечались успехи советских подводных лодок, значительный урон, который они причинили противнику, а также нарушение ими судоходства в Балтийском море. Немецкая газета «Дейче альгемейне цейтунг» писала: «В 1942 году, несмотря на наличие обширных минных заграждений и бдительность наших кораблей, нескольким советским подводным лодкам удалось прорваться из Финского залива в Балтийское море и в результате этого в какой-то мере нарушить наше судоходство». 20 октября 1942 г. шведская «Дагенс нюхетер» отмечала, что «советские подводные лодки, управляемые отважными и отчаянными командирами, прорываются через узкие, заминированные и чрезвычайно тщательно охраняемые воды Финского залива... не дают возможности немцам наладить твердые коммуникации».

Некоторые зарубежные исследователи пытаются умалить подвиг балтийских подводников, занижая его результаты. Но даже эти источники свидетельствуют об истинном положении дел: «В стратегическом отношении Германия уже в 1942 году в морской войне на Балтийском море была вынуждена перейти к обороне».

В связи с использованием противником авиации для постановки мин была создана система противоминного наблюдения, включавшая большое количество специальных постов на берегу и на плавсредствах.

Широкое использование немцами различных мин — якорных и донных, контактных и неконтактных, с приборами срочности и кратности — вызвало резкое увеличение объема и усложнение тральных работ. Если в Первой мировой войне достаточно было одноразового прохождения фарватера парой тральщиков с контактным тралом, то теперь фарватер требовалось обследовать несколько раз и контактными, и неконтактными тралами. Из-за отсутствия на флоте неконтактных тралов в начале войны погибли и получили повреждения многие корабли. По мере создания неконтактных тралов и применения размагничивающих устройств обстановка стала улучшаться.

Противоминная оборона — это тяжелый повседневный труд личного состава тральщиков, постов противоминного наблюдения, гидрографов, лоцманов, большое напряжение экипажей всех судов, выходящих в море. Мина — скрытное средство войны — подстерегала моряков в любое время дня и ночи, в любом районе мелководного Балтийского моря и его заливов.

При форсировании больших минных заграждений в Рижском и Финском заливах применялся самый сложный вид противоминной обороны — проводка боевых кораблей и конвоев за тралами. Для этого привлекались в основном быстроходные тральщики (БТЩ), имевшие на вооружении параван-тралы. Несли их, как правило, и эскадренные миноносцы. Из-за нехватки тральщиков не всегда удавалось создать безопасную полосу необходимой ширины, что обусловило значительные потери при переходе из Таллина и эвакуации гарнизона Ханко.

Основу обороны советских морских коммуникаций составляла система конвоев. Охранение транспортных судов на переходе морем боевыми кораблями имело целью защитить их в момент нападения подводных лодок, авиации и катеров противника, а при прохождении минных заграждений — предотвратить подрывы на минах. В состав конвоев на Балтийском море в основном включались катера — малые охотники и торпедные, сторожевые корабли и эсминцы. Ответственность за безопасность конвоев возлагалась на командиров военно-морских баз, на Ладожском озере — на командующего флотилией.

В 1941 г. на Балтийском море было проведено 273 конвоя в составе 804 судов и 1144 кораблей охранения, перевезены 88 947 человек и 193 082 тонны грузов; на Ладожском озере — около 500 судов (78 500 человек и 50 тыс. тонн грузов). В 1942 г. в Невской губе и на о. Лавенсари прошли 151 конвой, 363 судна, 1231 корабль охранения, были перевезены 94 926 человек и 112 142 тонны грузов.

В целом в 1941—1942 гг. Балтийский флот решил задачу обороны своих коммуникаций. Обеспечил, хотя и с потерями, эвакуацию гарнизонов баз Прибалтики, Ханко, Моонзунда, островов Выборгского залива и Ладожского озера. Была создана устойчивая система обороны коммуникаций в восточной части Финского залива для снабжения Кронштадта, Приморской оперативной группы войск и островов Лавенсари и Сескар, а также для перегруппировок войск.

Наряду с поддержкой сухопутных войск, борьбой с артиллерией противника, зашитой морских сообщений на Ладоге и между Ленинградом и Ораниенбаумом Балтийский флот продолжал активные боевые действия по нарушению морских перевозок противника в Финском заливе и Балтийском море. Эти действия, в конечном счете, также были направлены на укрепление обороны Ленинграда, ослабление блокировавшей город 18-й немецкой армии.

Значительные потери транспортного флота, понесенные немцами на Балтике в 1942 г, особенно от подводных лодок, весьма обеспокоили германское командование. На совещании в ставке Гитлера 22 декабря 1942 г. отмечалось, что «каждая советская подводная лодка, которая прорывается через блокаду, является грозой судоходству на всем Балтийском море и подвергает опасности немецкий транспортный флот, которого и так едва хватает». Весной 1943 г. сосредоточенный в Таллине германский флот приступил к оборудованию нарген-поркалауддской позиции. Сетевые заградители установили на этой позиции два полотнища стальных противолодочных сетей, которые полностью перекрыли Финский залив на всю его глубину. Для усиления нарген-порккалауддской и гогландской позиций противник выставил дополнительные заграждения, состоявшие из различных систем мин, в том числе и специальных противолодочных. Общее число мин, поставленных им в Финском заливе, в 1943 г. превысило 30 тыс. В ряде мест, и прежде всего на гогландской и нарген-порккалауддской позициях, были развернуты дополнительные корабельные навигационные дозоры. По всему заливу велась систематическая воздушная разведка. Усиливая блокаду, немцы увеличили число кораблей в заливе до 249.

Готовясь к боевым действиям на коммуникациях противника, весной 1943 г. штаб Балтийского флота разработал план развертывания подводных лодок из Ленинграда и мероприятия по их прорыву через Финский залив в Балтийское море. Построенный на опыте предыдущей кампании, этот план не учитывал, однако, установленных противником противолодочных сетей. Воздушная разведка флота своевременно донесла командованию о постановке сетей, но из-за неправильной оценки ее данных Военный совет не принял необходимых мер по противодействию работе сетевых заградителей неприятеля.

Для выяснения возможности форсировать Финский залив командование флота в мае выслало подводные лодки Щ-303 (командир — капитан 3 ранга И. В. Травкин) и Щ-408 (командир — капитан-лейтенант П. С. Кузьмин). Первой вышла в море Щ-303, которая успешно форсировала гогландскую минную позицию, но преодолеть нарген-порккалауддскую не смогла, была обнаружена кораблями противолодочной обороны противника, которые в течение 20 суток преследовали ее, сбросив сотни глубинных бомб. Лишь благодаря мужеству экипажа и искусству командира лодка смогла вернуться на базу.

Несмотря на то что подводные лодки не вели боевых действий в Балтийском море, враг продолжал нести потери на минах, поставленных советскими подводниками в предшествующий период войны: подорвались на минах и погибли немецкие транспорты «Грундзее» и «Мори Фердинанд», подводная лодка U-416.

В июне 1943 г. боевые действия по нарушению морских коммуникаций противника начала торпедоносная авиация флота. К этому времени его военно-воздушные силы пополнились новейшими самолетами ДБ-3, личный состав достаточно хорошо освоил новую технику и приобрел необходимый боевой опыт.

По мере того как, согласно приказу начальника Генерального штаба Красной армии, ударная авиация флота снималась с сухопутного направления, переключаясь на морское, масштабы ее действий по нарушению вражеских коммуникаций непрерывно возрастали.

В 1943 г. минно-торпедная авиация совершила 228 боевых вылетов в Балтийское море, было потоплено 19 транспортов и шесть повреждено. Успешность атак торпедоносной авиации составила 21%, что ниже показателя успешности действий подводных лодок за тот же период войны. Потери ее составили 2,1% от общего количества вылетов.

За успехи, достигнутые в борьбе на морских коммуникациях противника, минно-торпедная авиационная дивизия КБФ была преобразована в гвардейскую.

В августе 1943 г. в составе ВВС флота была сформирована 9-я штурмовая авиационная дивизия (два штурмовых и два истребительных полка). Это позволило перейти от действий небольшими группами самолетов к нанесению массированных ударов по конвоям и кораблям противника с участием большого количества штурмовиков и истребителей.

Изменилась и тактика штурмовой авиации. С получением данных воздушной разведки штурмовая дивизия нередко в полном составе поднималась в воздух для уничтожения крупного конвоя противника. Первыми в атаку шли группы штурмовиков, предназначенные для подавления зенитной артиллерии, за ними на цель выходили ударные группы — с одного или двух бортов в зависимости от обстановки. Действия штурмовиков обеспечивались надежным прикрытием истребителей.

Переход к новому методу значительно повысил результативность действий штурмовой авиации. Только в августе — сентябре 1943 г. самолеты Ил-2 уничтожили и повредили семь сторожевых кораблей, три тральщика, канонерскую лодку, минный заградитель и ряд других кораблей.

В кампанию 1943 г. минно-торпедная авиация флота поставила в водах противника 455 неконтактных и контактных мин, на которых подорвались и погибли три транспорта и два вспомогательных судна.

Из надводных кораблей для нарушения неприятельских коммуникаций в Финском заливе использовались в основном торпедные катера. К началу кампании 1943 г. в составе бригады торпедных катеров, которой командовал капитан 1 ранга Е. В. Гуськов, насчитывалось 23 катера. В течение года бригаду пополнили еще 37, полученные от промышленности и после капитального ремонта.

В 1943 г. силы Балтийского флота, главным образом его авиация, по данным, подтвержденным противником, уничтожили 87 транспортов и кораблей. Чтобы представить значение борьбы на коммуникациях, достаточно привести следующие данные. Расчеты показывают, что для уничтожения военных грузов, доставленных на фронт двумя транспортами водоизмещением по 6 тыс. тонн каждый и танкером в 3 тыс. тонн, в среднем требуется не менее 3 тыс. вылетов бомбардировочной авиации при условии успешного выполнения ею поставленных задач.

Важной задачей Северного флота осенью 1941 г. являлось нарушение морских коммуникаций противника. В условиях отсутствия в Северной Норвегии и Северной Финляндии железных дорог и слабого развития шоссейных морские пути приобретали для Германии особое значение: «Ведение войны в этой пустынной местности, — писал немецкий адмирал Ф. Руге, — полностью зависело от возможности продолжать морские перевозки»40. Транспортировка немецких войск, боевой техники и стратегического сырья осуществлялась круглый год через порты Петсамо и Киркенес по прибрежной коммуникации вдоль побережья Северной Норвегии и Финляндии протяженностью около 400 миль. В 1941 г. средний месячный грузооборот составлял 350—400 тыс. тонн. Впоследствии с каждым годом он увеличивался и в 1943 г. достиг 500—600 тыс. тонн в месяц.

Придавая большое значение нарушению морских коммуникаций противника, командование Северного флота использовало подводные лодки, авиацию, надводные корабли и береговую артиллерию.

В октябре 1941 г. штаб флота на основании уточненных данных о движении немецких судов у побережья Северной Норвегии произвел новую нарезку позиций для подводных лодок, которые полностью перекрыли весь путь движения вражеских конвоев между портами Киркенес и Тромсе. Были упразднены ранее существовавшие разграничительные полосы между позициями у берега, позволив подводникам активнее вести поиск вражеских конвоев. Расширение районов боевых действий и отказ от разграничительных полос в прибрежной части позиций означали переход к более эффективному использованию лодок на коммуникациях противника — крейсерству одиночных подводных кораблей в ограниченном районе. Одновременно североморцы начали осваивать стрельбу несколькими торпедами с временными интервалами. Такой способ стрельбы, естественно, увеличивал расход торпед, зато значительно повышал вероятность попадания в цель, особенно при стрельбе с больших дистанций. Зародившись на Северном флоте, он вскоре распространился на другие флоты, прочно утвердившись среди подводников.

С осени 1942 г. потери Германии, несмотря на усиление ее противолодочной обороны, стали возрастать. Если до этого североморцы потопили два транспорта и тральщик, то в следующие четыре месяца — 29 транспортов и четыре боевых корабля.

В сентябре подводники стали применять минное оружие. Вначале для этого использовались крейсерские лодки типа «К», имевшие на вооружении 20 мин, а затем и подводные минные заградители типа «Л». Первая минная постановка была произведена 10 октября лодкой К-2 капитана 3 ранга В. П. Уткина на подходах к порту Варде. Лодка выставила четыре минные банки, общей численностью 13 мин. 29 октября подводная лодка К-23 под командованием капитана 3 ранга Л. С. Потапова проникла в глубь фьордов, выставив на подходах к Киркенесу 20 мин, на которых 9 ноября подорвался транспорт «Флотбек». Всего в 1941 г. подводные лодки осуществили восемь минных постановок, выставив на коммуникациях противника 147 мин.

В 1942 г. Германия увеличила масштабы перевозок на Севере, одновременно усилив оборону морских коммуникаций. В январе — марте для обороны прибрежных коммуникаций с моря немцы выставили до 2200 мин. Число кораблей охранения в составе конвоя увеличилось до трех на один транспорт. Это требовало от североморских подводников дальнейшего совершенствования мастерства, более смелых и решительных действий.

Подводные лодки наиболее эффективно использовали торпедное оружие. Самые опытные командиры освоили залповую стрельбу одновременно по двум целям. Первую успешную атаку провела лодка С-102 под командованием капитан-лейтенанта Л. И. Городничего. 14 января, производя поиск в районе Перс-фьорда, она обнаружила конвой в составе трех транспортов и пяти кораблей охранения. С дистанции 6—8 кабельтовых четырехторпедным залпом С-102 потопила транспорты «Тюрк-хайм» и «Фегервик».

Североморцы широко применяли гидроакустику, посредством которой обнаруживали цели раньше, чем в перископ.

В 1942 г. в состав флота были включены подводные минные заградители. В навигацию этого года подводные лодки произвели 14 минных постановок, выставив на прибрежных коммуникациях противника 292 мины, совершили 117 боевых походов, потопив 45 транспортов и 12 кораблей. Советские потери составили девять подводных лодок, семь из которых подорвались на минах.

За достигнутые успехи подводные лодки Д-3, К-21, Щ-402, Щ-421 и М-172 были награждены орденом Красного Знамени, а Д-3, К-22, М-171 и М-174 преобразованы в гвардейские. Капитанам 2 ранга И. А. Колышкину, М. И. Гаджиеву, Н. А. Лунину, капитану 3 ранга В. Г. Старикову и капитан-лейтенанту И. И. Фисановичу были присвоены звания Героя Советского Союза.

К началу 1943 г. в составе бригады находилось 17 подводных кораблей. В течение года она пополнилась еще 16, из которых 11 поступили от промышленности, а пять были переведены с Тихоокеанского флота, совершив беспримерный в истории нашего подводного плавания переход через Тихий и Атлантический океаны общей протяженностью 17 тыс. миль. Эти лодки полностью восполнили потери, понесенные бригадой в 1942 и 1943 гг.

В марте 1943 г. командиром бригады подводных лодок Северного флота был назначен один из наиболее опытных североморских подводников Герой Советского Союза капитан 1 ранга И. А. Колышкин. Подчиненные ему подводные корабли по-прежнему использовались методом крейсерства в ограниченном районе.

Во время полярной ночи, когда авиация не могла выполнять разведку коммуникаций, лодки самостоятельно вели поиск противника — в надводном положении с применением гидроакустики. Более совершенная ее система («Дракон-129») обеспечивала обнаружение цели на расстоянии до 60 кабельтовых, позволяя выходить в бесперископные атаки, производя стрельбу по данным гидроакустических пеленгов.

В марте была предпринята попытка использовать подводные корабли во взаимодействии с авиацией. Для этой цели использовались лодки М-122, С-55 и С-101, на аэродромах подготовили несколько групп самолетов-бомбардировщиков и торпедоносцев. Подводные лодки были заблаговременно развернуты между Варангер-фьордом и Тана-фьордом. Однако из-за недостаточно надежной связи и плохого взаимодействия личного состава осуществить запланированное не удалось. Вместо совместного удара по одному и тому же конвою авиация и подводные лодки атаковали три разных конвоя, обнаруженных воздушной разведкой на участке между Варан гер-фьордом и Тана-фьордом.

Одну из первых бесперископных атак на Северном флоте совершила подводная лодка Щ-404 под командованием капитан-лейтенанта Г. Ф. Макаренкова. Находясь в районе мыса Кибергнес, 14 сентября с помощью гидролокатора «Дракон-129» она обнаружила вражеский конвой, направлявшийся в Киркенес. Конвой состоял из двух транспортов, шедших в охранении миноносца, двух тральщиков и нескольких сторожевых катеров. Командир лодки, маневрируя на глубине 15 метров и используя гидроакустику, рассчитал боевой курс и с дистанции 10 кабельтовых произвел четырехторпедный залп по транспорту водоизмещением 8 тыс. тонн, потопив его. Корабли охранения длительное время преследовали Щ-404, сбросив более 100 глубинных бомб. Но, уклонившись от прямых попаданий, лодка оторвалась от противника и благополучно вернулась на базу.

В кампанию 1943 г. подводные лодки продолжали использовать минное оружие. К постановке заграждений привлекались заградители Л-15, Л-20 и Л-22 и крейсерская лодка К-21. Мины ставились главным образом на западном участке коммуникации между мысом Нордкап и портом Тромсе в глубине фьордов. Новым было применение плавающих мин ПЛТ-2. Установленные обычно на шхерных фарватерах, они течением разносились по акватории, делая опасным плавание судов на всем протяжении коммуникаций. В течение года было произведено 14 минных постановок (276 мин), подводные лодки флота совершили 103 боевых похода, потопив 49 транспортов и 19 кораблей.

Наряду с подводными лодками боевые действия по нарушению коммуникаций противника с первых дней войны начала и авиация флота, ведя их в крайне неблагоприятных условиях. Немецкая авиация значительно превосходила ее не только количественно, но и качественно, господствуя в небе. Основным районом боевых действий авиации был залив Варангер-фьорд, где располагались порты Киркенес, Линахамари и Петсамо, через которые немцы осуществляли северные перевозки. Налеты бомбардировщиков группами по 2—5 машин носили эпизодический характер, бомбометание производилось с горизонтального полета и с высоты 4—7 тыс. метров. В целях скрытности самолеты действовали главным образом в ночное время. В 1941 г. авиация флота, совершив 533 вылета, потопила два транспорта и повредила несколько судов противника, потеряв при этом шесть самолетов.

В конце 1941 — начале 1942 гг. военно-воздушные силы флота получили 230 новых машин, что позволило расширить боевые действия на вражеских коммуникациях, применяя наряду с бомбами минно-торпедное оружие. В качестве торпедоносцев использовались самолеты Ил-4 (ДБ-Зф) с дальностью полета до 2,5 тыс. км и бомбовой нагрузкой в 1500 кг. Вначале они применяли торпедометание с высоты от 1300 до 4800 метров. Однако из 15 выпушенных торпед только одна попала в транспорт, стоявший на якоре. Низкие результаты высотного торпедометания объяснялись главным образом недостаточной подготовкой экипажей.

Слета 1942 г. при действиях на коммуникациях противника методом «свободной охоты» (крейсерство) авиация начала применять низкое торпедометание. При атаке конвоев самолеты в целях скрытности старались использовать низкую облачность и малую видимость. Производя поиск на высотах 30—50 метров, торпеды сбрасывали с дистанции в 300 метров

и более от цели. 29 июля воздушная разведка обнаружила конвой в составе двух транспортов и восьми кораблей охранения, вышедших из портов Варангер-фьорда на запад. Для удара по конвою вылетели два торпедоносца ДБ-Зф. Зайдя со стороны солнца, они начали сближаться с противником, рассчитывая атаковать наиболее крупный транспорт. Сбросив торпеды с дистанции 400 метров и открыв по кораблям охранения пулеметно-пушечный огонь, торпедоносцы благополучно вышли из атаки. Их удар оказался для врага настолько неожиданным, что зенитный огонь он начал с большим опозданием, не причинив нашим самолетам никакого вреда. В результате атаки был потоплен крупный немецкий транспорт водоизмещением 15 тыс. тонн.

В 1943 г. обстановка для советской авиации на Севере складывалась более благоприятно, чем в предшествующие периоды войны. Возросла ее численность, улучшилось качество самолетов. В начале кампании ВВС флота насчитывали 298 самолетов, к концу ее — 352 (количество немецкой авиации уменьшилось с 500 до 350). Флот получил новейшие истребители, в том числе дальнего действия (Пе-3), торпедоносцы (А-20) и штурмовики (Ил-2).

Усиление авиации значительно расширило масштабы ее деятельности на коммуникациях противника. Для этого использовались все виды авиации: разведывательная, бомбардировочная, торпедоносная, штурмовая, истребительная. Действия ее, как и подводных лодок, распределялись по зонам. На ближних участках коммуникаций в заливе Варангер-фьорд действовали истребители и штурмовики; на среднем — между Варангер-фьордом и Тана-фьордом — пикирующие бомбардировщики, на дальних коммуникациях вплоть до порта Тромсе — торпедоносцы. Такое распределение способствовало нанесению ударов по вражеским конвоям на всем пути их следования от портов Варангер-фьорда до Тромсе. В 1943 г. авиация североморцев потопила 61 транспорт, семь боевых и вспомогательных кораблей, выйдя на первое место среди других сил флота.

К началу войны в составе Северного флота имелись всего два торпедных катера типа Д-3. Это объяснялось тем, что, согласно бытовавшим взглядам, считалось маловероятным успешное использование катеров в суровых условиях Заполярья. Опыт уже первых месяцев войны опроверг эти предположения. В августе 1941 г. по просьбе Военного совета Северному флоту передали четыре катера, перевезя их из Ленинграда по железной дороге. С их прибытием был сформирован отряд торпедных катеров из трех звеньев, который вошел в состав Охраны водного района (ОВР) главной базы флота. Учитывая сравнительно небольшую дальность плавания катеров Д-3 (до 230 миль), они использовались на ближних коммуникациях противника в Варангер-фьорде. Катера сражались небольшими группами методом самостоятельного поиска в заданном районе, держались ближе к берегу на подходах к портам Киркенес и Петсамо, где легче было обнаруживать вражеские суда. Первая встреча торпедных катеров с противником произошла в ночь на 12 сентября, когда ТКА-11 (командир — капитан-лейтенант Г. К. Светлов) и ТКА-12 (командир — лейтенант А. О. Шабалин) в соответствии с данными разведки вышли на перехват конвоя, шедшего из порта Киркенес в Петсамо. Следуя малым ходом вдоль берега, они скрытно сблизились с ним и с дистанции четыре кабельтовых выпустили четыре торпеды по транспорту и кораблю охранения, уничтожив их.

С конца 1941 г. для нарушения коммуникаций противника в районе Варангер-фьорда стали применяться сторожевые катера типа МО-4, приспособленные к постановке мин заграждения (по две мины КБ-3 каждый). В 1941—1942 гг. они произвели шесть минных постановок, выставив у баз и портов противника 68 мин. С конца 1943 г. условия для действий торпедных катеров значительно улучшились. К этому времени авиация флота добилась господства в воздухе и могла не только обеспечивать катера разведкой и прикрывать с воздуха, но и вместе с ними наносить удары по конвоям противника в Варангер-фьорде. Флот получил пополнение в количестве 12 катеров, что позволяло производить поиск двумя тактическими группами, расширить полосу поиска, а следовательно, результативность атак.

Увеличив группировку морских и воздушных сил на Севере, противник в 1942 г. значительно активизировал действия на советских коммуникациях, распространив их до побере-

жья Новой Земли и в Карское море, пытаясь установить контроль над нашим судоходством в Арктике. Если в марте 1942 г. его авиация совершила 700 вылетов для бомбардировки Мурманска, то в апреле — 1641, а в июле — 2895. В мае в налете на мурманский порт участвовало 300 самолетов. Летчики Северного флота в этот день провели 17 воздушных боев, сбив большое количество вражеских бомбардировщиков. И хотя немецкая авиация причинила Мурманску большие разрушения, особенно в районе жилых кварталов, ей не удалось вывести из строя порт.

Одновременно с действиями авиации немцы значительно расширили применение минного оружия. В 1942 г. они выставили на наших внутренних коммуникациях 1000 мин и минных защитников, создав серьезную опасность для плавания судов почти на всем морском театре.11 октября в проливе Маточкин Шар подорвался СКР-23 («Муссон»), 14-го числа на подходе к проливу Югорский Шар с запада — транспорт «Щорс», 26 ноября в районе мыса Мадаха получил повреждения ледокол «Микоян».

В борьбе с подводными лодками, надводными кораблями и минной опасностью, особенно в районе военно-морских баз и опорных пунктов, важную роль играли корабельные дозоры. В 1942 г. по мере распространения подводной угрозы на юго-восточную часть Баренцева моря, а затем на Карское море корабельные дозоры были установлены в районе губы Белушья, на подходах к проливам Карские ворота и Югорский Шар, а в 1943 г. — в ряде районов Карского моря. В качестве дозорных кораблей использовались главным образом рыболовецкие суда, переоборудованные под сторожевые корабли и катера.

Для борьбы с подводными лодками противника командование флота использовало надводные корабли, подводные лодки и авиацию. В 1942 г. к решению этой задачи были привлечены около 100 кораблей и 124 самолета. Наиболее эффективными являлись патрулирование самолетов и кораблей в районах активных действий лодок врага и конвоирование транспортов военными кораблями. К охранению судов в составе конвоев привлекались миноносцы, эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и сторожевые катера, большие и малые охотники, тральщики и самолеты МБР-2. Корабли вели систематический поиск подводных лодок на подходах к военно-морским базам и портам, как правило, перед выходом конвоев или при их проходе. В поиске участвовали одновременно 3—6 катеров, 2—3 сторожевых корабля или эскадренных миноносца.

По мере усиления Северного флота и Беломорской военной флотилии возросло число кораблей охранения в составе конвоев, совершенствовалась их противовоздушная оборона. При проводке транспортов с наиболее ценными грузами стала использоваться противолодочная авиация, производившая поиск лодок и плавающих мин по курсу конвоя. Проводку ледоколов осуществляли лидер «Баку», эскадренные миноносцы «Гремящий», «Грозный», «Урицкий», «В. Куйбышев» и сторожевые корабли СКР-28, СКР-30, минный заградитель «Юшар» и английский тральщик «Бритомарт».

В целях обеспечения проводки ледоколов у побережья Северной Норвегии были развернуты подводные лодки К-1, Л-22 и С-56, которые предназначались для атаки крупных кораблей противника при выходе в море. С воздуха ледоколы прикрывались истребителями, которые сопровождали их до о. Колгуев. Весь путь, которым следовали ледоколы от Архангельска до пролива Карские Ворота, предварительно был протрален. Тральщики на участке от мыса Канин Нос и до Карских Ворот уничтожили более 20 плавающих мин. Операция была проведена без потерь.

Обеспечение морских перевозок включало в себя не только охрану транспортов на переходе, но и защиту их с воздуха во время погрузо-разгрузочных работ. Эту задачу решали силы противовоздушной обороны баз и портов. Согласно договоренности, достигнутой на Московской конференции 29 сентября — 1 октября 1941 г., союзники СССР — Англия и США — поставляли в Советский Союз некоторые виды вооружения и боеприпасов, продовольствие, промышленное оборудование, в счет чего из Советского Союза в эти страны поставлялось сырье. В качестве основного способа защиты судов, направлявшихся по северным коммуникациям в Мурманск и Архангельск, союзники избрали систему конвоев, которые формировались в Англии (порты Лох-Ю и Скапа-Флоу) и Исландии (порты Рейкьявик, Аккурейри и залив Хваль-фьорд). В состав конвоев вначале включалось 6—10 транспортов, в дальнейшем число их было увеличено до 30—40. До 1943 г. в союзные конвои входили иногда и советские транспорты71. Транспорты шли в нескольких кильватерных колоннах по 4—5 в каждой. К конвоированию их привлекались эскадренные и конвойные миноносцы, фрегаты, корветы, тральщики и охотники за подводными лодками, а с 1943 г. — и эскортные авианосцы.

Первый конвой в составе шести транспортов прибыл из Англии 31 августа 1941 г., еще до того как в Москве было подписано соглашение между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии. В течение 1941 г. с промежутками в 1—3 недели пришли еще шесть конвоев (PQ-1 — PQ-6), из Архангельска в Англию — четыре. Для обеспечения проводки этих конвоев корабли Северного флота совершили 92 выхода, авиация произвела 325 вылетов. Все конвои 1941 г. прошли без потерь, доставив в Советский Союз 160,4 тыс. тонн грузов (из СССР было вывезено 145,8 тыс. тонн сырья).

Рассчитывая на молниеносный разгром советских войск на суше, существенных мер против союзных конвоев германское командование в 1941 г. не предпринимало, но после провала блицкрига решило развернуть против них активные действия с использованием надводных кораблей, подводных лодок и авиации.

Сосредоточенная в Северной Норвегии группировка немецких военно-морских и военно-воздушных сил занимала на театре выгодное фланкирующее положение и могла серьезно угрожать конвоям на всем пути их следования. В 1942 г. союзное командование было вынуждено усилить охрану транспортов. Учитывая наличие у противника крупных надводных кораблей, союзники кроме непосредственного охранения транспортов формировали специальные отряды и эскадры оперативного прикрытия, включавшие линейные корабли, авианосцы, крейсеры и эскадренные миноносцы. Они выходили из Англии вместе с конвоями и развертывались в сторону северного побережья Норвегии в целях прикрытия их от ударов крупных надводных кораблей, базировавшихся в районе Альтен-фьорда (Северная Норвегия). Принципиальная схема обеспечения проводки союзных конвоев Северным флотом сводилась к следующему. С получением сведений о выходе конвоя из Англии или Исландии штаб флота приступал к развертыванию соответствующих сил. Первой вылетала разведывательная авиация с задачей обеспечить конвой разведданными и гидрометеорологическими сведениями по маршруту его движения. Воздушная разведка велась по двум направлениям: вдоль северного побережья Норвегии и в сторону моря до о. Медвежий включительно. Через военную миссию союзников в Полярном полученные данные передавались английскому адмиралтейству, которое на их основании определяло маршрут движения конвоев. Одновременно бомбардировщики и штурмовики Северного флота совместно с армейской фронтовой авиацией наносили удары по вражеским аэродромам в Северной Норвегии и Финляндии. На подходах к базам противника развертывалось несколько подводных лодок, которые должны были своевременно сообщать о выходе немецких надводных кораблей из фьордов и наносить по ним удары. По мере продвижения конвоев на восток в пределах операционной зоны Северного флота подводные лодки переразвертывались из одного района в другой, чтобы быть ближе к конвою и прикрывать его в случае нападения крупных неприятельских кораблей.

На подходах к Кольскому заливу и Горлу Белого моря усиливалась дозорная служба, противолодочные корабли и самолеты вели поиск немецких подводных лодок. В местах высокой минной опасности производились контрольное траление фарватеров и поиск плавающих мин. Организовывалось и соответствующее навигационное обеспечение перехода конвоев, а в зимних условиях — проводка транспортов за ледоколами, направлявшимися для разгрузки в архангельский порт.

В период стоянки транспортов и кораблей союзников в советских портах противовоздушная оборона их целиком обеспечивалась силами архангельского и мурманского секторов ПВО.

Стремясь нарушить межсоюзнические перевозки на Севере, германское командование в начале 1942 г. активизировало действия своего флота, в течение первой половины года осуществив пять крупных операций, нанесших конвоям существенный урон. Конвой PQ-13 потерял пять транспортов, PQ-14 — один, PQ-15 — три.

Необходимо было усилить оборону конвоев, против которых немцы могли использовать крупные разнородные силы своего флота, сосредоточенные в Северной Норвегии. Это подтвердил следующий конвой (PQ-16), вышедший из Исландии 21 мая. В состав его входили 35 транспортов и 14 кораблей охранения. Советское командование приняло ряд дополнительных мер по усилению воздушного прикрытия конвоя на наиболее опасном участке трассы — к востоку от о. Медвежий. По мере его продвижения производились систематический поиск подводных лодок противника с использованием на подступах к Кольскому заливу сторожевых катеров, а также контрольное траление фарватера в Горле Белого моря. Для прикрытия со стороны норвежских фьордов была развернута группа советских подводных лодок.

23 мая конвой PQ-16 был обнаружен немецкой воздушной разведкой, и с 25 мая немецкая авиация и подводные лодки начали наносить по нему непрерывные удары. 27 мая в атаках участвовало 108 самолетов, потопивших шесть транспортов. В пределах советской операционной зоны в обеспечении конвоя участвовали 67 боевых кораблей и свыше 250 самолетов, совершивших 1198 вылетов. В отдельные дни над конвоем находилось до 70 советских истребителей, не позволявших немецким самолетам производить прицельные атаки. 30 мая конвой PQ-16 прибыл в Мурманск, а шесть транспортов из его состава под охраной кораблей и авиации Северного флота проследовали в Архангельск, куда благополучно прибыли 1 июня. Всего из состава конвоя было потеряно семь транспортов, причем все они погибли за пределами операционной зоны Северного флота, в районах, где охрану конвоя осуществляли союзники.

Трагически сложилась судьба следующего конвоя — PQ-17, вышедшего из Исландии 27 июня 1942 г В состав его входили 37 транспортов и 23 корабля охранения. Одновременно с ним из советских портов в Англию направился конвой PQ-13, насчитывавший 35 транспортов и 21 корабль охранения. Для прикрытия этих конвоев английское командование выделило отряд ближнего прикрытия конвоя PQ-17 в составе двух английских и двух американских крейсеров и отряд оперативного прикрытия, в который входили два новых линкора — английский и американский, авианосец и десять эскадренных миноносцев. Вдоль побережья Северной Норвегии были развернуты две завесы из четырех советских подводных лодок, которые заняли позиции ближе к берегу, и десяти английских, державшихся подальше. Все подводные лодки должны были оставаться на своих позициях до прохода конвоя PQ-17.

Помимо четырех подводных лодок, развернутых непосредственно на подступах к базам противника, на аэродромах Кольского полуострова было сосредоточено 287 самолетов (191 истребитель, 69 бомбардировщиков и 27 разведчиков). В боевую готовность были приведены соединение надводных кораблей, береговая и зенитная артиллерия флота.

Зная о подготовке к выходу в Советский Союз крупного конвоя с ценным военным грузом, германское командование организовало специальную операцию. Была выделена эскадра, состоящая из линейного корабля «Тирпиц», тяжелых крейсеров «Хиппер», «Лютцов», «Адмирал Шеер» и 12 эскадренных миноносцев. На аэродромах Северной Норвегии ожидали приказа 264 самолета (из них 190 бомбардировщиков и торпедоносцев), в районе между островами Ян-Майен и Медвежий — 23 подводные лодки. 1 июля воздушная разведка немцев обнаружила конвой PQ-17 в 60 милях восточнее о. Ян-Майен. Продолжая наблюдение, противник стал стягивать к нему подводные лодки и 2 июля приступил к атакам, используя одиночные подводные лодки и небольшие группы самолетов. В течение двух дней корабли охранения успешно отражали эти атаки, союзники потеряли лишь один транспорт, и несколько судов были повреждены.

4 июля английское адмиралтейство получило сообщение о выходе из норвежских фьордов немецкой эскадры во главе с линкором «Тирпиц» с целью атаки союзного конвоя. Сил союзного флота, сопровождавших конвой PQ-17, было вполне достаточно для защиты конвоя от немецкой эскадры. Но английское командование рассудило иначе. Узнав о выходе в море немецкой эскадры, оно отозвало свои корабли прикрытия и охранения, приказав капитанам транспортов следовать в советские порты самостоятельно. Таким образом, суда с ценными военными грузами на борту были брошены на произвол судьбы. Многие из них стали жертвами немецких подводных лодок и авиации.

Воспользовавшись ошибкой английского командования, враг обрушился на незащищенные транспорты. В течение нескольких дней он преследовал их, нанося бомбовые и торпедные удары. Жертвами этих непрерывных атак стали 24 транспорта из 37, входивших в состав конвоя. Из числа погибших судов десять были потоплены авиацией, четыре — подводными лодками и десять — совместными действиями подводных лодок и авиации. На погибших транспортах находились 3350 автомашин, 430 танков, 210 бомбардировщиков и 99 386 тонн ценного груза, предназначавшегося для Красной армии. На судах, благополучно прибывших в порт назначения, были доставлены 896 автомашин, 164 танка, 87 самолетов и 57 176 тонн воинских грузов.13 транспортов, уцелевших от разгрома конвоя и благополучно добравшихся до Архангельска, во многом обязаны своим спасением морякам Северного флота, которые с 4 по 24 июля вели непрерывный поиск и оказывали помощь одиночным судам союзников, самостоятельно следовавшим в советские порты.

В течение 20 дней для поиска судов конвоя, рассредоточенных на огромной площади восточной части Баренцева моря, авиация Северного флота совершила 304 вылета, а надводные корабли — 193 выхода в море.

Английское правительство использовало трагедию конвоя PQ-17 как причину для прекращения союзнических поставок в СССР по наиболее короткому и удобному для нас северному пути в летний период 1942 г. Причем это было сделано в самое трудное для Советского Союза время, когда немецкие войска предприняли наступление на Сталинград и Кавказ. В письме от 23 июля 1942 г., адресованном главе английского кабинета У. Черчиллю, И. В. Сталин отметил, что доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельны. При доброй воле и готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы осуществляться регулярно.

Спустя полтора месяца союзники возобновили посылку конвоев в Мурманск и Архангельск по северной трассе. Очередной конвой PQ-18 в составе 40 транспортов (из них шесть советских) и 31 корабля охранения вышел из Исландии 7 сентября. В состав этого конвоя англичане впервые включили эскортный авианосец, имевший на борту 15 самолетов. На второй день после выхода из Исландии конвой был обнаружен немецкой воздушной разведкой. На пути следования PQ-18 они развернули 18 подводных лодок в районе о. Медвежий.

21 сентября конвой PQ-18 прибыл в советские порты. Его потери от действий немецких подводных лодок и авиации составили 13 транспортов, из них только один был потоплен в советской операционной зоне.

Опыт Северного флота по обеспечению проводки конвоя PQ-18 показал, что при достаточно надежном воздушном прикрытии и умело организованной противолодочной обороне транспортов на переходе движение конвоев по северной морской трассе возможно. Однако английское адмиралтейство придерживалось иной точки зрения и, ссылаясь на большие потери, понесенные PQ-18, вновь прекратило посылку конвоев.

Чтобы не прерывать перевозки из Англии и США в СССР наиболее коротким северным путем, советское командование организовало переходы по этой трассе одиночных транспортов без охранения.

В 1941 — 1942 гг. в северные порты Советского Союза было проведено 20 союзных конвоев (234 транспорта), перевезено 975,1 тыс. тонн грузов. Из СССР в Англию вышло 16 конвоев (511,8 тыс. тонн, главным образом сырье). С октября 1942 г. по февраль 1943 г. из Исландии в СССР прошло 13 транспортов, а в обратном направлении — 27. Таким образом, в обоих направлениях за четыре месяца прошло 40 транспортов, из них на переходе погибло десять: шесть союзных и четыре советских.

В 1943 г. обстановка на внешних коммуникациях Советского Союза несколько улучшилась. Под влиянием побед Красной армии под Сталинградом и Курском немецкое командование вынуждено было перебросить из Северной Норвегии часть своей бомбардировочной авиации, представлявшей наибольшую угрозу для союзных конвоев.

Всего в Мурманск и Архангельск в 1943 г. союзниками было отправлено семь конвоев — в два раза меньше чем в 1942 г, в Англию из СССР ушло шесть конвоев. Потери в обоих направлениях составили четыре транспорта, тогда как в 1942 г. они достигали 69.

Одной из важнейших задач Черноморского флота в первый и второй периоды войны являлась защита морских коммуникаций, связанная прежде всего с содействием обороне Одессы, Севастополя, Керченского полуострова, а затем и Кавказа. Основным ее средством должны были стать подводные лодки. Однако на их использовании неблагоприятно сказывался общий ход боевых действий на суше, заставивший советские лодки и корабли оставить свои базы и передислоцироваться на Кавказское побережье, значительно удаленное от основных коммуникаций противника, проходивших вдоль побережья Румынии и Болгарии. Резко ухудшились условия тылового обеспечения лодок, их ремонта и снабжения.

В конце октября добилась успеха подводная лодка М-35, которой командовал старший лейтенант М. В. Грешилов. Действуя в районе между портом Сулина и мысом Олинька, 26 октября он обнаружил три вражеских буксира с двумя паромами. Сблизившись с противником, М-35 всплыла в позиционное положение и с дистанции трех кабельтовых открыла огонь из 45-мм пушки и пулемета. Один паром был потоплен, а второй выбросился на берег.

На следующий день лодка подошла к берегу и в районе мыса Олинька легла на грунт на глубине 8,5 метра, что позволяло ей вести наблюдение в перископ. В 17 часов 10 минут командир лодки по пеленгу 18° заметил дым. Начав движение в сторону дыма, М. В. Грешилов в 8 часов 44 минуты всплыл в надводное положение и вскоре обнаружил у входа в порт Сулина стоявший на якоре транспорт. Командир решил сблизиться с противником и уничтожить его. Малые глубины, не превышавшие 3—4 метров, делали атаку рискованной, тем не менее Грешилов сблизился с транспортом и в 20 часов 15 минут выпустил по нему две торпеды, которые поразили цель. Позднее стало известно, что М-35 повредила немецкий транспорт «Лола» водоизмещением 4500 тонн.

В ноябре 1941 г. отличилась лодка Щ-214, которой командовал капитан-лейтенант В. Я. Власов. Производя ночной поиск между портом Бургас и проливом Босфор, 3 ноября командир заметил противника, открыл огонь из 45-мм пушки и после нескольких прямых попаданий уничтожил его. Продолжая крейсерство в том же районе, через день Щ-214 обнаружила вражеское судно, шедшее из Босфора в Констанцу, и уничтожила его одной торпедой. Впоследствии было установлено, что Щ-214 потопила итальянский танкер «Тор-челло» водоизмещением 3336 тонн. С потоплением еще одного танкера из пяти имевшихся у противника на Черном море движение нефтеналивных судов между Констанцей и Босфором прекратилось до мая 1942 г., итальянский флот на длительное время лишился поставляемого из Румынии топлива.

В 1941 г. подводные лодки совершили 103 боевых похода и уничтожили девять транспортов и кораблей противника. Из них четыре были потоплены торпедным оружием, три погибли на минах и два уничтожила артиллерия. Сравнительно небольшие успехи черноморских подводников объясняются, с одной стороны, тем, что противник для своих перевозок на Черном море использовал главным образом небольшие суда.

В 1942 г. обстановка значительно усложнилась. Противник занял Одессу, вторгся в Крым, осадил с суши главную базу Черноморского флота Севастополь и, продвигаясь в сторону Кавказа, захватил Таманский полуостров, Анапу и Новороссийск. Советские корабли и авиация флота вынуждены были оставить свои базы и аэродромы в северо-западной части театра и в Крыму и перебазироваться на Кавказское побережье. Большинство подводных лодок перешло на постоянное базирование в Туапсе, Поти, Очемчире, Батуми.

К началу 1942 г. Черноморский флот насчитывал 43 подводные лодки (36 в строю, остальные в ремонте). Исходя из сложившейся на театре обстановки, командование требовало от Черноморского флота усилить удары по противнику, чтобы сорвать его воинские перевозки. За полтора месяца подводные лодки совершили девять боевых походов, но не добились успеха. Считая, что главной причиной этого является неудачная нарезка позиций, командование флота в феврале увеличило их число, позволив тем самым полностью перекрыть прибрежную коммуникацию неприятеля от Босфора до Одессы. Однако это не дало положительных результатов: противник на время прекратил всякие перевозки вдоль западного побережья Черного моря.

В мае 1942 г. в связи с активизацией боевых действий немецко-румынских войск в Крыму движение неприятельского транспортного флота на Черном море усилилось. Для перевозки войск и воинских грузов враг по-прежнему широко использовал небольшие суда, преимущественно шхуны, из-за «малой ценности» которых многие наши подводники не пытались их атаковать. Лишь отдельным лодкам удавалось обнаружить более или менее крупные суда. Так, лодка Щ-205 капитана 3 ранга П. Д. Сухомлинова, производя поиск южнее Бургаса, 18 мая заметила транспорт «Дуатене» водоизмещением около 1500 тонн. Из-за невозможности выйти в торпедную атаку командир решил уничтожить ее артиллерийским огнем. С наступлением сумерек лодка всплыла и начала сближаться с транспортом. Заметив ее, вражеский транспорт выбросился на песчаный берег. Подойдя к берегу, Щ-205 с дистанции 12 кабельтовых артиллерийским огнем нанесла повреждение транспорту и уничтожила стоявшую недалеко от него на якоре шхуну.

Продолжив крейсерство в том же районе, 23 мая Сухомлинов обнаружил шедший в сторону Босфора транспорт «Сафак» водоизмещением 4 тыс. тонн. Сблизившись с транспортом, Щ-205 выпустила по нему две торпеды, но противник заметил их и уклонился. Сухомлинов решил повторить атаку. Ему удалось скрытно сблизиться состоявшим на якоре противником и торпедой поразить цель. Однако транспорт продолжал оставаться на плаву. Лишь после

второй торпеды он был уничтожен. В мае же добилась успеха лодка А-3 старшего лейтенанта С. А. Цурикова, уничтожив на подходах к Одессе транспорт водоизмещением 8 тыс. тонн.

Осенью 1942 г. в связи с удлинением вражеских коммуникаций на Черном море зона действий советских лодок была расширена. У западного и южного побережий Крыма для них было установлено несколько новых позиций, что позволило контролировать перевозки противника на всем пути следования его судов от Босфора до керченского порта в Крыму.

Главным оружием подводных лодок было торпедное. В 1942 г. черноморцы провели 40 торпедных атак (большинство против охраняемых объектов) и в 19 случаях (47,5%) добились успеха. Во второй половине года подводные лодки совершили 102 боевых похода, произведя 41 атаку и потопив танкер, три транспорта, буксир и два малых судна, при этом было потеряно восемь советских лодок.

Для нарушения морских коммуникаций противника подводники использовали минное оружие. За четыре месяца три подводных минных заградителя (Л-4, Л-5 и Л-6) осуществили 14 минных постановок (262 мины). Мины ставили главным образом на прибрежных фарватерах (в районах Варны, Мангалии и мыса Олинька) с тем, чтобы оттеснить вражеские суда дальше в море, позволив подводным лодкам атаковать их.

Для охранения транспортов в начале 1942 г. Черноморский флот мог использовать все эсминцы, до 12 тральщиков и 60 сторожевых катеров. Но часть этих кораблей постоянно отвлекалась на решение других задач или находилась в ремонте. В результате для проводки конвоев флот от силы мог выделить 1—2 эсминца, 2—3 тральщика и до 20 катеров, что было явно недостаточно. Ограниченными были и возможности истребительной авиации.

Для переходов был использован метод «перетекания» из одного порта в другой. При появлении опасности суда укрывались в ближайшем порту: специально были оборудованы промежуточные пункты — Ялта, Феодосия, Ак-Мечеть, Балаклава. В районах военно-морских баз и этих пунктов были развернуты дозоры, служба наблюдения, посты воздушного и противоминного наблюдения. Служба противоминного наблюдения была создана в районах главной базы, Очакова, в Керченском проливе и Цемесской бухте.

В первой половине 1942 г. основные усилия по защите морских коммуникаций были связаны с обороной Одессы, Севастополя и Керченского полуострова. Не утратили они значения и в битве за Кавказ, побережье которого не имело прямого железнодорожного сообщения на участках Туапсе — Новороссийск и Сочи — Сухуми. В оборонительный период битвы происходили крупные оперативные и повседневные воинские перевозки, эвакуация подразделений с Керченского и Таманского полуостровов, доставка нефти и нефтепродуктов. В основном перевозки осуществляли транспорты и танкеры, а на участке от Геленджика к линии фронта — мелкие суда (рыболовецкие, парусные, мотоботы). Для срочной доставки войск и боеприпасов использовались и боевые корабли: крейсеры, эсминцы, лидер, канонерские лодки, тральщики. С 1 июля по 15 октября 1942 г. ими были перевезены 33 319 человек, около 600 тонн боеприпасов, много оружия. 21 и 22 октября крейсеры «Красный Кавказ» и «Красный Крым», лидер «Харьков» и эсминцы «Беспощадный» и «Сообразительный» доставили из Поти в Туапсе около 10 тыс. бойцов с вооружением. За время обороны Кавказа на остававшемся свободным ограниченном участке морских коммуникаций транспорты (буксиры, баржи, мелкие суда, боевые корабли) выполнили 1831 рейс. Для их охранения корабли совершили 2960 выходов, авиация вылетала 2057 раз. Морем были перевезены 213 232 человека (в том числе 17 тыс. раненых и 36 тыс. эвакуированных), 231 613 тонн груза: боеприпасов, нефтепродуктов, продовольствия, а также орудий, танков, самолетов и лошадей.

Для противовоздушной обороны портов и судов в море наряду с зенитной артиллерией использовалась авиация. Истребители дежурили на аэродромах, готовые немедленно вылететь. Такое дежурство — экономичный способ, но он требовал своевременного обнаружения самолетов противника. Возможности для этого улучшились. На высотах Кавказского побережья было установлено несколько радиолокационных станций, данные которых немедленно поступали на главный пост ВНОС. Флот и войска ПВО получили новые скоростные

истребители-перехватчики: МиГ-3, ЛаГГ-3, Як-1. Улучшилось управление силами ПВО, взаимодействие войск ПВО и ПВО флота, истребительной авиации и зенитной артиллерии.

Обороняя Кавказ, советская авиация совершила около 5 тыс. вылетов на прикрытие баз и судов в море, сбив 160 самолетов врага (2,6% от общего количества участвовавших в налетах)88.

26 сентября 1942 г. нарком ВМФ вновь поставил авиации флота задачу по нарушению морских коммуникаций противника. Однако возможности ее решения были ограничены. На 22 июля 1942 г. ВВС флота насчитывали всего 230 самолетов, половина которых находилась в ремонте. Базирование на кавказских аэродромах не обеспечивало действия авиации в западных районах Черного моря, куда могли летать лишь некоторые разведывательные машины.

Для ударов по портам использовались бомбардировщики, по конвоям и судам в море — торпедоносцы и штурмовики. Торпедоносцы действовали способом «свободной охоты» — крейсерством одиночных и парных самолетов. Их усилия не были эффективными, поскольку в районах их доступности противник использовал в основном малые суда. Штурмовики обычно летали днем группами по 3—6 самолетов под прикрытием истребителей, стараясь в период борьбы за Таманский полуостров прежде всего нарушить немецкие переправы в Керченском проливе. Во второй половине 1942 г. авиация флота произвела 1450 самолетовылетов и 12 вылетов на постановку мин. Масштабы скромные, что сказалось и на результатах: летчики-черноморцы потопили 19 судов и катеров, повредили 12 судов.

Однако ни Главный морской штаб, ни командование флота, ставя задачи на такие действия, не учли опыт удара по Констанце в начале войны. Черноморский флот продолжал осуществлять набеги против прибрежных коммуникаций и портов противника. При планировании таких действий не учитывалось, что базирование кораблей на кавказских базах исключало возможность ночного перехода в западную часть моря, а также их прикрытия с воздуха даже у крымских берегов. Флот не имел дальних истребителей. Оставалась большая минная опасность в мелководных прибрежных районах западного и северо-западного районов. На 19 июля из четырех крейсеров в ремонте находились три, из восьми эсминцев — пять.

Тем не менее по настоянию наркома ВМФ и начальника Главного морского штаба, опасавшихся десантов противника, командование Черноморского флота наметило ряд набегов кораблей на порты Крыма. Первый набег на Феодосию состоялся в ночь на 31 июня 1942 г. двумя тральщиками. Следующей ночью в набеге участвовали два торпедных катера. Слабое противодействие неприятеля дало основание для организации более сильного удара. Вечером 2 августа к Феодосии из Туапсе вышли крейсер «Молотов» и лидер «Харьков». Скрытность выхода была нарушена — на переходе корабли обнаружила немецкая воздушная разведка. На подходах к порту они неожиданно подверглись атакам торпедных катеров, а начав обстрел порта, встретили противодействие береговых батарей. Командир отряда предпринял отход, во время которого подвергся атакам торпедных катеров и торпедоносцев. Одна из авиационных торпед, попав в крейсер, оторвала ему 20 метров кормы. Корабли отразили 23 атаки катеров и самолетов. После этой неудачи командование флота временно отказалось от использования в набегах на прибрежные коммуникации противника крупных кораблей.

На участке Анапа — Феодосия действовали торпедные катера, базировавшиеся в Геленджике. Они выходили небольшими группами (чаше парами), совершая ночной поиск. В целом их использование также было ограничено решением других задач. Во второй половине 1942 г. торпедные катера совершили 1100 выходов в море, из них лишь 130 (12%) — для действий на коммуникациях.

Удары по противнику, оборонявшемуся на побережье Крыма, предпринимали эсминцы, сторожевые корабли и тральщики, нанося удары по портам совместно с авиацией, которая бомбила объекты и освещала кораблям цели. Всего с 1 по 18 октября 1942 г. было совершено пять ночных выходов к побережью Крыма. В ночь на 20 декабря лидер «Харьков» и эсминец «Бойкий» обстреляли Ялту, а другая пара, эсминец «Незаможник» и сторожевой корабль «Шквал», — Феодосию.

Несмотря на неудачные действия в ходе ночных походов к вражескому побережью, нарком ВМФ постоянно требовал усилить удары надводных кораблей по врагу, оборонявшемуся на западном берегу Черного моря. В первом набеге (29 ноября — 2 декабря 1942) участвовали две группы кораблей: одна, в составе крейсера «Ворошилов», лидера «Харьков» и эсминца «Сообразительный», была направлена в район Сулина — Бугаз — о. Фидониси (Змеиный); другая, в составе эсминцев «Беспощадный» и «Бойкий», — в район мыса Калиакра — Констанца. Первая группа вышла вечером 29 ноября из Батуми, вторая — утром следующего дня из Туапсе. Переход кораблей через все Черное море не был обнаружен разведкой противника.

Утром 1 декабря первая группа обстреляла остров Фидониси, но после прекращения огня попала на минное заграждение. В результате взрывов двух мин в параване крейсер получил повреждения. Корабли прекратили набеги вернулись на базу. Проходившие в условиях тумана действия второй группы были безрезультатны. Корабли впустую израсходовали 12 торпед и 189 снарядов по мнимым транспортам (фактически поберегу). В двух других набегах (11 — 15 и 28—29 декабря) участвовали базовые тральщики под прикрытием эсминца «Сообразительный». В первом случае тральщики атаковали конвой, повредив транспорт, и обстреляли береговые пункты. Второй и последний в том году набег не принес успеха из-за тумана.

В тяжелых условиях первого периода войны Черноморский флот понес большие потери. Как и на Балтике, наиболее тяжелыми были гибель крейсера, двух лидеров, девяти эсминцев, 20 подводных лодок, 13 тральщиков, восполнить которые не представлялось возможным из-за потери судостроительных заводов юга страны. Наибольшие потери надводных кораблей были связаны с обороной Севастополя и Крыма, подводных лодок — с действиями на коммуникациях. Все это резко ослабило оперативные возможности флота.

Важную роль в действиях Черноморского флота играло препятствование морским перевозкам противника, которые осуществлялись по следующим основным направлениям: Одесса — Севастополь, Севастополь — Феодосия — Керчь, Феодосия — Анапа, Керчь — Анапа, Керчь — Тамань, Керчь — Темрюк, Керчь — Геническ, Геническ — Темрюк. По этим трассам в 1943 г. прошло 2030 судов91. Наиболее интенсивное движение транспортного флота наблюдалось летом и осенью между портами Таманского и Керченского полуостровов. По данным разведки Черноморского флота, среднемесячное движение судов в Керченском проливе колебалось в пределах от 310 до 1372 единиц (сентябрь 1943). Стремясь надежно защитить свои коммуникации от ударов советского флота, немецкое командование минировало подходы к Севастополю, Евпатории, Феодосии и Керченскому проливу. На побережье, вдоль которого проходили морские пути сообщения, дополнительно устанавливалась береговая и зенитная артиллерия, развертывались посты наблюдения. Суда совершали плавание в составе конвоев. В качестве кораблей охранения использовались эскадренные миноносцы, быстроходные десантные баржи, тральщики и катера. С воздуха конвои в дневное время прикрывались истребителями.

В это время советские войска вели борьбу по ликвидации вражеской северокавказской группировки. Командующий Закавказским фронтом, которому оперативно был подчинен Черноморский флот, поставил перед ним в качестве наиболее важной задачи — действиями подводных лодок, надводных кораблей и авиации прервать морские сообщения изолированных на Таманском полуострове немецко-фашистских войск.

Народный комиссар ВМФ конкретизировал эту задачу. Он потребовал от командования Черноморского флота более широко применять кораблями и авиацией торпедное и минное оружие, обратив особое внимание на усиление деятельности сил флота в Керченском проливе. В телеграмме от 4 февраля 1943 г. народный комиссар ВМФ еще раз указал, что необходимо «действиями флота и авиации прервать коммуникацию противника между Таманским полуостровом и Крымом. Для этого все усилия авиации направить для действий в Керченском проливе, а при благоприятной обстановке использовать также катера».

После разгрома северокавказской группировки противника и отхода ее на Таманский полуостров она была прижата советскими войсками к морю и изолирована с суши. Чтобы нарушить снабжение таманской группировки врага морским путем, командование флота

установило блокаду занятого им побережья от Анапы до Феодосии. Главная цель блокады — препятствовать эвакуации морем в Крым войск с таманского плацдарма. Было установлено три линии блокады, которые обеспечивались торпедными катерами, эскадренными миноносцами, подводными лодками и авиацией.

К блокаде были привлечены 1 -я и 2-я бригады торпедных катеров, которыми руководил командир Новороссийской военно-морской базы контр-адмирал Г. Н. Холостяков. Катера базировались в Фальшивом Геленджике (ныне Дивноморское). По ночам они выходили в море группами (по 2—3 катера) и производили поиск вражеских судов в районе Анапа — Соленое озеро — мыс Такиль — Феодосийский залив. С января по 9 октября 1943 г. торпедные катера совершили 84 выхода, в которых участвовало 283 катера.

В мае торпедным катерам была определена новая задача: поставить мины в районе Анапа — южный вход в Керченский пролив. Первая такая постановка мин была осуществлена в ночь на 25 мая. К ней привлекались восемь торпедных катеров-постановщиков и четыре катера-дымзавесчика. Было выставлено 24 мины у южного входа в Керченский пролив и восемь у входа в Анапу. Чтобы поставить 447 мин и 160 минных защитников, торпедные катера предприняли 164 выхода в море. Минные заграждения вынудили неприятеля осуществлять траление и проводить свои суда за тралами. Однако существенного ущерба перевозкам противника они не нанесли.

Для борьбы на вражеских коммуникациях командование Черноморского флота использовало и крупные корабли. Первый такой выход состоялся 1 мая 1943 г., последний, в котором участвовали эскадренные миноносцы, — 5—6 октября к южному берегу Крыма. В походе участвовали лидер «Харьков» и эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный».

Утром 6 октября направлявшиеся к Феодосии эскадренные миноносцы были атакованы торпедными катерами и обстреляны береговой батареей немцев, располагавшейся у Коктебеля. Отражая атаки катеров, эсминцы повредили два из них. Встретив организованное сопротивление врага, командир отряда, находившийся на «Беспощадном», отказался от обстрела Феодосии и в 6 часов 10 минут направился в точку встречи с лидером, который, подойдя к Ялте на дистанцию семь кабельтовых, обстрелял порт, выпустив по нему 104 снаряда 130-мм. При отходе лидер обстрелял также вражескую береговую батарею на мысе Айтодор (32 снаряда). В 7 часов 15 минут «Харьков» соединился со своими эскадренными миноносцами, и отряд лег на обратный курс. В 8 часов 10 минут советские истребители дальнего действия, высланные прикрывать корабли, сбили вражеский самолет-разведчик. Командир отряда приказал «Способному» поднять из воды немецких летчиков, а остальным кораблям обеспечивать оборону «Способного» в случае появления подводных лодок противника. На спасение летчиков было затрачено 20 минут, и в это время над кораблями появились бомбардировщики Ю-87, прикрываемые истребителями Me-109. Их бомбовые удары повредили «Харьков». Лидер потерял ход, и его пришлось взять на буксир. Огнем зенитной артиллерии экипажи советских кораблей пытались отражать непрерывно усиливавшиеся атаки авиации врага, однако силы оказались неравными: все три корабля были потоплены. Высланные для спасения их личного состава торпедные, сторожевые катера и гидросамолеты подняли из воды 123 человека, в том числе и командира отряда, остальные 780 черноморцев погибли.

Черноморский флот продолжал выполнять задачу по нарушению морских коммуникаций в районе Таманского полуострова — для ВВС флота это была одна из главных задач. Авиация флота вела разведку на коммуникациях, наносила удары по судам противника в море и портах, разрушала портовые сооружения, ставила мины. Боевые действия она вела совместно с авиацией 4-й и 5-й воздушных армий Северо-Кавказского фронта. С 1 января по 9 октября 1943 г. бомбардировочная авиация совершила 2454 вылета, штурмовая — 631. В Керченском проливе и Таманском заливе самолетами было выставлено 73 мины. В целом активные боевые действия авиации Черноморского флота на коммуникациях таманской группировки немецких войск нанесли значительный ущерб неприятельскому транспортному флоту и военно-морским силам противника, вызвав большое напряжение в использовании транспортных средств и ограничив возможности воинских перевозок морем.

В борьбе на коммуникациях в районе таманской группировки противника авиация Черноморского флота добилась значительных результатов, особенно на последнем этапе — эвакуации немецких войск в Крым. Однако, как и надводные корабли, она не решила главной задачи: полностью сорвать эвакуацию вражеских войск с таманского плацдарма не удалось. По данным противника, с 7 сентября по 9 октября 1943 г. немцы перевезли с Таманского полуострова в Крым 202 447 человек, 54 664 лошади, 6 тыс. голов скота, 15 тыс. машин, 1200 орудий и 9,5 тыс. тонн военного снаряжения.

Победа Красной армии под Сталинградом позволила Черноморскому флоту перейти от оборонительных к наступательным операциям. Основные усилия его направлялись на содействие войскам Красной армии в освобождении Северного Кавказа. Наиболее эффективной и вместе с тем сложной формой содействия флота войскам Красной армии явились морские десанты. Помогая войскам Закавказского, а затем Северо-Кавказского фронтов, Черноморский флот в течение девяти месяцев 1943 г. высадил два оперативных и два тактических десанта. Оперативные десанты были высажены в феврале в районе Южной Озерейки и Станички, а в сентябре — непосредственно в новороссийский порт. Десанты оперативного характера являлись составными частями наступления сухопутных войск на приморском направлении. Они должны были содействовать прорыву мощной обороны противника и освобождению Новороссийска, открыв путь советским войскам в тыл таманской группировки гитлеровцев, способствовать полному освобождению Северного Кавказа от захватчиков.

Ведя боевые действия на ближних и дальних морских коммуникациях противника, силы Черноморского флота затрудняли и в значительной мере ограничивали вражеские морские перевозки, отвлекая немалые средства врага на их защиту и нанося ему существенные потери в боевых кораблях, судах и плавучих средствах. Однако недостаток собственных сил, ошибки, допущенные командованием в их использовании, не позволили флоту хотя бы на непродолжительное время сорвать или существенно ограничить вражеские морские перевозки ни в одном районе театра, в том числе и столь важном для судьбы Северо-Кавказского фронта, каким являлся Керченский пролив. Задача срыва в нем морских перевозок противника флотом решена не была.